Автор: Вилли Бёр.
Журнал «Cinema». №5, май 1984 г.
Подбор фотоматериала: наш сайт, 2024 г.

«Всегда возвращаться в Фантазию новыми путями»
Интервью с режиссером Вольфгангом Петерсеном

Режиссер Вольфганг Петерсен у монтажного стола, 1984 год

В детстве он мечтал стать волшебником и преобразить мир. Мечта сбылась. Вольфганг Петерсен (сейчас ему 43 года), выходец из ганзейской купеческой семьи, решил отказаться от мира торговых и маклерских контор и посвятить себя магии кино.

Петерсен: «Все началось, когда мама впервые взяла меня в кинотеатр. Мне было около десяти лет. Показывали вестерн в черно-белом цвете, один из тех бесчисленных фильмов, названия которых вы забываете. Но у меня было ощущение, что я открыл для себя волшебный мир. Я был словно в трансе».

Мысль о самостоятельном создании таких миров никогда не отпускала его. На Рождество 1952 года, когда Вольфгангу было всего одиннадцать, родители подарили ему кинокамеру «Eumig» формата «Normal 8». Еще не начался 1953 год, когда его дебютный фильм уже был завершен. «Это вдохновило меня. Я был одержим», — говорит он, по сей день одержимый фильмами и кинопроизводством.

В 1966 году, после окончания театральной школы он одним из первых поступил в Берлинскую академию кино и телевидения. Его дипломный фильм «Я убью тебя, Вольф» (1970) был воспринят критиками как «кинематографический деликатес», «увлекательный этюд умелого мастера с захватывающим воображением».

Через несколько недель перспективного молодого человека уже наняла NDR. Криминальный триллер «Повреждение металла», первый снятый на заказ фильм Петерсена, до сих пор считается одним из самых успешных в телесериале «Место преступления». За последующие семь лет он снял около двадцати фильмов, в том числе «Аттестат зрелости» с Настасьей Кински и «Последствия» с Юргеном Прохновым, последний из которых вызвал многонедельную полемику в обществе, а телекомпания «Баварское вещание» отказалась от его показа (скандальная на тот момент драма о гомосексуальных отношениях между заключенным и сыном тюремного надзирателя. — Прим. перев.). Петерсен, оглядываясь назад: «Это было важное и беспокойное время. У меня не было квартиры, я жил только в отелях, годами переезжал с места на место».

В 1979 году шеф киностудии «Бавария-Фильм» Гюнтер Рорбах нанял незаурядного режиссера для самого дорогого послевоенного немецкого фильма «Лодка» с производственным бюджетом 25 миллионов марок (бюджет составил 32 млн немецких марок, или 18,5 млн долларов. — Прим. перев.). Результат кассовых сборов на сегодняшний день — более 160 миллионов. Фильм, над которым Петерсен работал три года, имел не только грандиозный коммерческий успех, но и был номинирован в общей сложности на шесть «Оскаров».

Отныне телефон в доме Вольфганга Петерсена стал звонить не переставая. Голливуд предложил ему десятки проектов. Петерсен принял решение против Голливуда и за Фантазию.

Решающим фактором не в последнюю очередь стал его 15-летний сын Даниэль. Петерсен: «Мы говорили о "Лодке", и я чувствовал, что этот фильм он не понимает. Поэтому я пообещал снять следующий фильм для него, а произведение Михаэля Энде было идеальным материалом. Прекрасное путешествие по миру грез, в который мы попадаем».

Постановкой «Бесконечной истории» Вольфганг Петерсен доказал, что он принадлежит к небольшой группе действительно великих волшебников. Силой своей магии он смог соблазнить многих из нас совершить путешествие в Фантазию. За нами же последуют многие другие. С Вольфгангом Петерсеном беседует Вилли Бёр.

С продюсером Берндом Айхингером в декорации Башни из слоновой кости. Студийный комплекс «Бавария-Фильм», июль 1983 года

Cinema: За вашими плечами работа, которая продолжалась более года. Время большой напряженности, полной самоотдачи. В результате получилась самая амбициозная на сегодняшний день работа в немецком кино, и количество зрителей позволяет предположить, что она будет, вероятно, и самой успешной на сегодняшний день. Автор литературной основы Михаэль Энде, тем не менее, осуждает ваш фильм, как «гигантскую мелодраму из китча, коммерции, плюша и пластика». Ему помогает целая команда более или менее известных критиков. Каково это, находится перед лицом таких противоречивых суждений?

В. Петерсен: Меня это очень раздражает и, честно говоря, угнетает. Когда я ставил «Лодку», критики обвинили меня — даже не посмотрев фильм — в том, что я прославляю позорную войну (речь идет о немецких кинокритиках. — Прим. перев.). Этот фильм можно, конечно, обвинить во многом, но термин «прославление войны» не только неточный, но и клеветнический. Когда Американская киноакадения номинировала фильм на шесть «Оскаров», реакция была аналогичной. Одни проигнорировали номинацию, другие заявили, что фильм сам себя дисквалифицировал. Тогда мне было очень больно.

Термин «коммерческий» в этой стране используется, как словесная дубинка: популярность и коммерческая направленность фильмов рассматриваются как синонимы и в равной степени подлежат осуждению. У меня другое отношение к этому. Моя цель — рассказать истории как можно большему количеству людей, чтобы их понимала широкая аудитория, но при этом не распространять банальности. Это и послужило причиной нынешнего конфликта.

Кино — независимое медиа, действующее в соответствии со своими законами. Михаэль Энде тоже это понимает. У нас был период интенсивного сотрудничества, мы познакомились и оценили друг друга, и он знает, что мы с Берндом Айхингером снимали его книгу не затем, чтобы лишить его интеллектуальной собственности и нажиться на ней. Речь шла о переводе увлекательного литературного произведения в максимально кинематографичную форму. Между всеми участниками этого процесса возникали противоречия и споры в интересах проекта. В определенный момент Михаэль отказался прекратить полемику, что не пошло на пользу ни ему, ни нам. Я согласен с тем, что он критикует определенные решения, считая их неадекватными. Но осудить фильм как «нелепый голливудский спектакль», как «уничтожение Фантазии» и «отвратительную эксплуатацию наивного автора» — такая позиция Михаэля Энде мне непонятна. Он создает легенду, в которой те, кто осмысливал этот материал, изображены преступниками, а он представлен жертвой тотального заговора. Немецкие критики все равно никогда не баловали меня, и часто причиняли мне страдания. Но кампания, которая в данном случае была организована еще до начала съемок, поражает меня...

Cinema: Обвинения варьируются от «дешевой оргии со специальными эффектами» до «дерзкого извращения темы». Однако зритель, похоже, принял вашу точку зрения. Или, возможно, большая популярность фильма доказывает обвинения критиков?

В. Петерсен: Популярность считается показателем незначительности, так говорят многие. Но я спрашиваю себя: каким образом эти критики оценивают успех книги у массового читателя? Нашей целью было, чтобы зрители не воспринимали всю техническую сложность постановки, чтобы они забыли об этом благодаря силе созданных образов. Удалось ли нам полностью добиться успеха, я не знаю.

С актерами Барретом Оливером («Бастиан») и Тами Стронак («Детоподобная Императрица»)

Теперь, что касается обвинения в «извращении темы». Когда я читал книгу Михаэля Энде, меня полностью захватил воображаемый мир Фантазии. Я без колебаний присоединился к Бастиану, погрузившись с ним в этот чудесный мир. Нашей целью было сделать течение этой истории видимым. Зрители должны стать соучастниками, присоединиться к нам на пути к Фантазии. Бастиан в какой-то мере представляет собой всех нас. Открывая свое «я», осознавая свои истинные потребности, он освобождает свое воображение и самого себя. Высвободить погребенные мечты, найти за миром лицемерия страну искренних поступков — вот, каким был внутренний посыл этой истории, которой мы создали внешнюю форму. Те, кто помог книге обрести культовый статус, заявляли, что эта тема представляет объективный интерес.

На Аурине изображен призыв «Делай, что пожелаешь». Тот, кто осознает свои интересы, тот развивает личность и находит свое истинное «я». Миру нужно это чудо, вот на что нацелена наша картина.

Темный чердак Бастиана напоминает маленький кинотеатр, в котором медленно гаснет свет. Постепенно мы покидаем наш мир и скользим в другой — мир мечтаний и желаний.

Фантастические пейзажи, которые мы видим, таинственные существа, с которыми мы сталкиваемся — все они важны, все они были дороги в производстве, и все же это только красивое оформление. Главное — люди и их личности, а не куклы и их техническая сложность. Те, кто говорил о «спектакле», очевидно, видели другой фильм. Мы работали над картиной, которая сочетает высокие требования — художественную изысканность и интеллектуальную глубину — с популярным повествовательным стилем.

Cinema: Вернемся к утомительной теме технологий. Для создания ландшафтов Фантазии, визуализации такого явления, как «Ничто», необходимы ноу-хау и инфраструктура, которых в Германии никогда раньше не было. В чем были самые большие трудности?

В. Петерсен: Работа с технологиями была для меня и большим вызовом, и нелегкой задачей, особенно в начале. Несколько месяцев мы с художником-постановщиком Уль Де Рико и декоратором Рольфом Цейтбауэром разрабатывали адекватные модели кристаллических ландшафтов, серебряных гор и болот и обсуждали их материальное воплощение. Технические специалисты со всей Европы и США работали над мифическими существами, постоянно пытаясь найти новые, лучшие решения. В это время не только у меня были бессонные ночи. Часто модели соответствовали нашим ожиданиям, но не техническим требованиям и наоборот. «Синий экран» и «дорисовка» — вещи, которые уже стали стандартом в Америке — у нас были использованы впервые. Независимо друг от друга работали три операторские бригады, в тесном кругу производства было задействовано около 250 человек. Таким образом, проект не только поставил перед нами самые большие задачи, но и позволил нам всем пройти важный процесс обучения. Я считаю, что благодаря этой постановке Баварская киностудия стала конкурентоспособна на международном уровне. Что, вероятно, важно для развития всей немецкой киноиндустрии.

Я хотел бы проиллюстрировать это следующим примером. Одним из первых, кому я показал свой фильм, был Стивен Спилберг. Он назвал его абсолютным новшеством, как с точки зрения фантастического материала, так и с точки зрения применяемых технологий производства. По его подсчетам, аналогичный фильм стоил бы в США не менее 45 миллионов долларов — почти вдвое больше. Рассмотрим, например, визуальную реализацию «Ничто». В литературе, безусловно, такое сделать намного легче. Мы экспериментировали более года с самым большим на тот момент резервуаром — его разработали в американских студиях для создания искусственных облаков. В результате появились отличные драматургические решения. Мы были заинтересованы не в визуализации абстрактного зла, а в создании впечатления космической угрозы. Когда я представлял себе эти сцены, передо мной лежали фотографии американских ядерных испытаний.

Ладно. Благодаря этому фильму произошла передача серьезных ноу-хау, и я убежден, что немецкое кино в целом может извлечь из этого пользу. Возможно, это приведет к развитию немецкой киноиндустрии. Чтобы избежать недоразумений, речь не идет о переезде Голливуда к Изару (река в Мюнхене. — Прим. перев.). Речь идет об участии в художественном и техническом развитии международного кино. Для этого необходимо создать условия. Технологии играют здесь не меньшую роль, чем постоянное стимулирование сценаристов, операторов, режиссеров, монтажеров и, прежде всего, продюсеров. Здесь нам предстоит наверстывать упущенное. Поэтому «Бесконечная история» была не в последнюю очередь шагом в правильном направлении.

Cinema: Ваши предыдущие фильмы отличались абсолютным реализмом. С «Бесконечной историей» вы поменяли городские джунгли и театры военных действий на мир «1000 и одной ночи». Стал ли реалист Петерсен сказочником?

В. Петерсен: Вроде того. «Лодка» была экстремальной нагрузкой, мы снимали этот фильм более 18 месяцев, частично в опасных для жизни условиях. История не должна была наполнять участников радостью жизни. К концу каждой съемочной недели я всегда был полностью опустошен и измотан. В то время я чувствовал, что «Лодка» стала кульминацией и в то же время концом профессионального роста в этом направлении. Я осознавал, что нужно сменить тему. Наверное, это связано и с возрастом. Несколько дней назад я случайно нашел дневники, которые писал в юности. Переосмысление моего прошлого, моих желаний и надежд стало ключевым событием. Я понял, как много было похоронено надежд, сколько контуров отшлифовано в пользу безликой обтекаемости. Внезапно захотелось вернуться к себе, и история Михаэля Энде стала путеводителем в данном направлении. Я редко чувствовал себя таким молодым, как во время съемок, а потому назвал бы «Бесконечную историю» своим самым личным фильмом на сегодняшний день. Я понял, что всегда должен находить новые пути к Фантазии, если не хочу потерять себя.

Cinema: Вы прошли путь от недорогого производства до высокобюджетного. Сейчас уже зенит, или намеченная вершина еще не достигнута?

В. Петерсен: Честно говоря, думаю, что еще не достиг вершины. Дальнейший рост не обязательно связан с размерами бюджета. Оказываться в новых ситуациях, ставить перед собой новые задачи, приобретать новый опыт — вот, что я имею в виду. И, конечно, меня все еще манит Голливуд. Я мечтал о нем, когда был маленьким мальчиком, и я хочу однажды получить опыт работы там. Возможно, это будет самым большим разочарованием в моей жизни. Но оно также было бы важно для меня. Однако критерием решения всегда будет материал, который предложат для реализации. Если история меня убедит, то не имеет значения, идет ли речь о бюджете в шесть или шестьдесят миллионов долларов. Только материал определяет размер бюджета. Я сам работаю в производственной компании, и мы сознательно занимаемся мелкими проектами. Часто из них выходят большие фильмы. В настоящее время мы участвуем в дебютном фильме Ханса К. Блюменберга «Тысяча глаз». Я думаю, что в кинематографе должна быть представлена вся полнота жанров и направлений. Экспериментальные фильмы, авторское кино, фильмы категории «В», а также большая студийная продукция. Только такое разнообразие наполняет резервуар, из которого питаются кинотеатры.

Cinema: Каков лейтмотив, основная тема вашей работы, есть ли у вас проект мечты?

В. Петерсен: Моя тема — снимать как можно более качественные фильмы. Но никаких особо навязчивых идей нет. С другой стороны, есть желаемые проекты. Есть, конечно, тема Штёртебекера (известного пирата XIV века. — Прим. перев.) о которой я долго думал, и которую я хотел бы в какой-то момент реализовать, а потом что-нибудь в духе «Унесенных ветром». Такой широкий эпос, но с историей, соответствующей нашему времени, был бы проектом мечты.

Cinema: О чем мечтает Вольфганг Петерсен, чего он хочет, когда не снимает фильмы?

В. Петерсен: О море, об этом очень специфическом запахе побережья, о ветре, который формирует этот пейзаж. Когда я вижу по телевизору рыбацкую лодку, часто тоскую по дому. Вот почему я хотел бы иметь больше свободного времени. Больше времени для себя, своей жены Марии и, что очень важно, для своего сына Даниэля, чтобы снова делать вместе с ним открытия и следовать за своими мечтами.

Оригинал интервью (кликабельно):

Источник: www.engywuk.de